Измена страшна тем, что это уже не изменить.

Могла ли она хотя бы на минутку представить себе то, что сейчас происходило? Могла ли лет пять, десять, да что там лет секунд двадцать назад представить себе это спросите вы, и она вам честно ответит, что нет. Это было невероятно, невозможно, но виноватый взгляд Эдварда, слова до боли режущие слух об измене слетающие с губ, это все происходит, здесь, сейчас. Это все реально.
Белла словно застыла, когда он обличал в слова ее подозрения. Девушка успокаивала себя, глупые подозрения в ревности, такое бывает, особенно, когда твой муж самый красивый человек (вампир) на планете. Эдвард никогда не давал поводов усомниться в себе, в его любви, в его верности в их общей вечности. Смеялся и журил ее, когда она устраивала ему сцены ревности. Эти пятьдесят лет не были сплошной идиллией, но были близки к этому. И она верила, верила ему, не смотря на всю ту ревность что испытывала, а оказалась, что зря. Оказалась, что их любовь тоже не вечна, а ей -то казалось. Сейчас бы заплакать, зареветь в голос, высвободить тот комок эмоций, что образовался, внутри тесня грудную клетку и застревая в глотке. Но это невозможно, вампиры не плачут. Тогда сломать, сломать что-нибудь об ту же голову Эдварда, ему ничего не будет, но станет ли легче ей? Уйдет ли эта щемящяя грудь боль от предательства? Определенно нет. Стискивая руки в кулаки, она смотрела на него,  потемневшими от обиды и горя глазами. Что именно она искала на его виноватом лице? Тень улыбки? Веселые огоньки в глазах? Хоть что-то с намеком на то, что все сказанное шутка? Что он решил просто  уже в который раз сыграть на ее страхах, появившихся после того как он устроился работать в колледж и за ним стала бегать добрая половина  женской части колледжа?
-Боже, Эдвард! Скажи, что это шутка, пожалуйста, скажи. Я все прощу, я не буду злиться на тебя за это. Только скажи, что это шутка! – беззвучно молила она, не находя в себе сил, хотя бы что-то произнести.  Мраморные, алые губы  вцепились в тонкую линию и никак не хотели открываться. Да Белла и не была уверенна в том, что сможет хоть что-то сказать. Скорее всего, из горла вырвется крик раненного животного, чего она сама себе просто не сможет простить, поэтому лучше молчать. Молчать пока не сможет взять себя в руки и достойно ответить  своему возлюбленному. Без истерик. Она не знала что именно он прочитал в ее глазах, наверно ту самую молчаливую просьбу, ведь Эдвард хорошо научился это делать, так как без ее позволения он не мог проникнуть в ее мысли, но  опустил голову, так же застыв в метре от нее , выжидая неминуемого приговора, отдаваясь на ее волю. Так было всегда, он всегда как нашкодившей мальчишка признавался во всем, сваливал на себя всю вину и ждал ее решения.  И она прощала, прощала потому что любила, любит и будет любить, но это.. Сегодня был не тот день, не, то время и не та провинность, на которую она сможет закрыть глаза.
Ее звали Джоанна Брук - вампирша разлучница, назовем ее так. Белла чувствовала опасность, когда она появилась в Амстердаме и так легко втерлась в доверие к Калленам.    Чувствовала, но по своей наивности закрывала глаза. Как она могла? Как? Когда?  Какой именно момент она упустила, что Эдвард настолько отдалился от нее. И как он мог причинить ей столько боли. Ведь он обещал, обещал. Тихий совсем ненужный вздох, грудь,  словно тисками сжало не вздохнуть. Переживать за то, что она умрет от недостатка кислорода не нужно, она уже мертва, жаль что чувствует.
-Белла. – такой тихий, полный вины и отчаянья, до боли родной голос пробил занавесу шока и оцепенения, который укутал миссис Каллен. Заставил ее вздрогнуть, словно от удара. Она подняла на него взгляд, оказывается, она все это время смотрела в пол, но могла поклясться, что видела перед собой  Эдварда, с поникшими плечами, с опущенным лицом.
-Белла прошу, скажи что-нибудь. Не молчи. Это убивает. -  Продолжил  Каллен, делая шаг к ней.
-Убивает? Правда? А меня! Меня разве нет? Что ты сделал со мной Эдвард? Что ты сделал с нами? С нашим прошлым, с нашим будущим. С нашей вечностью! – мысленно взорвалась  девушка, делая шаг назад  от Эдварда. Она не могла ему это сказать, глаза, да ее глаза обвиняли, но губы. Она не могла, ведь любила. Слишком сильно и знала, знала, что он винит себя не меньше,  а даже возможно и больше, чем она его, ведь это ее Эдвард. Но ее ли теперь? Он протянул к ней руку, хотел коснуться, расшевелить.
-Не надо. – Собственный голос стал каким-то чужим. Надтреснутым, бесцветным, в нем больше не звучала радость, безмерное каждодневное счастье, проведенное рядом с любимым человеком. Он был.. пустым, как и она сейчас. 
-Не прикасайся,  Эдвард.
Его рука так и повисла в воздухе на пути к ее руке, а потом просто упала, рассекая  напряженный воздух вокруг них. В этой тихой звенящей тишине, кажется, можно было расслышать рвущиеся нити их судеб. Ведь когда то именно тишина леса их связала. Он все понял, но не хотел терять, то, что было.  Иногда надо изменить, что бы понять, что не надо.
-Уходи. – наигранно беспристрастный, голос. Будь она человеком, ее голос дрожал бы от слез, срывался, но звучал бы так, же твердо, как и сейчас. Она не хотела его видеть. Не хотела. Ей нужно время, возможно достаточно много, что бы попытаться понять его поступок. Они оба это понимали.
-Но, Белла.. - Произнес Эдвард,  не желая, что бы их разговор заканчивался так, ведь он даже не объяснил, хотя как, будто можно найти слова, что бы объяснить произошедшее,  но она так и не дала ему договорить. Только не это, только не слушать  то, что он хочет ей сказать. Иначе она сломается, сломается окончательно.
-Молчи, Эдвард.  Уходи. – проговорила она, когда он замолчал и дал ей возможность сказать, а точнее повторить предыдущие слова.  Каллен немного замялся, ситуация была не то что неловкая, а просто на грани апокалипсиса. Но он все, же сдался. Легкий кивок головы, и вот его уже нет в комнате. Белла слышит, как тихо закрывается дверь их дома, оповещая о том, что он ушел. Возможно навсегда. Сердце или то, что теперь вместо него там внутри слева болезненно сжалась.  Шатенка просто как подкошенная рухнула на колени, слыша, как трещит пол под натиском тела, как от места удара коленей по полу пробежали трещинки.  Но ей все равно, Эдвард уже все разрушил, так почему нельзя ей?. Она подняла взгляд и заметила фотографию на столе, протянув руку, взяла ее тонкими пальцами, на руке предательски блеснуло обручальное кольцо, а фотография. Их свадьба. Такие счастливые, все, кто находился рядом с ними, просто физически могли ощущать любовь, которую излучали эти двое на фотографии. В голове зазвучали слова клятвы, приносимые ими обоими у алтаря.  Она слишком сильно сжала хрупкое стекло, что представляла собой рамка и та треснула. Трещина пролегла весьма своеобразно. Разделяя двух влюбленных на  фотографии,  которая запечатлела  самый счастливый момент ее жизни.